я очень хорошо запомнила момент, когда мы с максимом сидели на кухне (он поставил стул напротив моего, чтобы стол не мешал нам держаться за руки), и меня окатило осознание моей любви. это ни с чем не сравнить. мою шею будто сдавила веревка, из горла не получалось выдавить ни единого звука. я смотрела на него, наверное, такими несчастными, умоляющими глазами, что самой становилось тошно. хотела бы я не чувствовать свой собственный взгляд, не знать, как я смотрю. но я знаю. в один миг на сердце навалилась тяжесть, что-то огромное, неподъемное — и знакомое. то же самое я чувствовала, когда, стоя на улице, молча цеплялась за данила, уткнувшись ему в грудь. зависимость. страх. страх быть зависимой, страх любить, а главное — быть нелюбимой. говорят, любовь и любимые люди оберегают нас от несчастья, но любые доспехи — железо на плечах и на груди. сейчас я не хочу держать в своих руках никого, кроме максима, но иногда — он, конечно, не знает этого — я начинаю задыхаться, обнимая его, просто от мысли о том, что и это когда-нибудь может кончиться. он говорит, анна, мне кажется, у нас все получится, а я снова думаю о корабле в ожидании кораблекрушения.
удушье. страх любви — вот она, проблема человеческая. любви мало, потому что ее боятся.