я сижу на диване, привалившись к стене, вся укутанная в одеяло и вяло размышляющая о том, что чайник уже вскипел, и от очередной кружки чая меня отделяют лишь несколько секунд заваривания пакетика (да, настолько он ненатуральный) и моя лень. вернее, апатия. здравствуй, еще один приступ одиночества и немного отстраненной, будто через стенку ощутимой тоски по тому, что пока еще со мной.
я уже второй день ночую одна, и мне это даже нравится. пугающее чувство переносимости — пустой квартиры, тишины, печальной музыки. да, переносимости, именно так. равнодушно ведя взглядом по очертаниям нашей комнаты, которая, в отличие от прошлогодней в это же время, совсем даже не подготовлена к празднику, я понимаю, что вполне могла бы жить здесь одна. и здесь, и в любом другом месте. комната действительно маленькая. никто бы не удивился, никто бы не сказал, что она великовата для меня одной. в самый раз. я вполне успешно занимаю собой все пространство: то лежа на кровати, то сидя за столом, то вертясь на кухне. я давно уже не боюсь засыпать одна при выключенном свете, не боюсь закрывать глаза и отворачиваться к стенке. мой день проходит в тишине; я больше не разговариваю с собой вслух. почти. такая жизнь кажется, пожалуй, скучной, но умиротворенно размеренной. хотя вряд ли я могу правильно судить об этом, периодически проживая таким образом всего по два-три дня подряд. а могла бы дольше? я не знаю, и сквозь все эти мысли пробивается страх и, да, тоска; тоска от осознания, что все кончается. всегда все кончается. все проходит, как говорил данил, вот и это пройдет. сейчас я могу лишь смутно представлять, как будет выглядеть моя жизнь через год, но ведь это действительно случится. квартира опустеет.
люди уходят — это нормально. я боюсь, потому что иногда мне кажется, что у меня не получится впустить кого-то еще. когда я остаюсь одна, мне кажется, что мне действительно лучше одной.
я думаю, на самом деле это не так. человеку нужен человек.