за долгое-долгое время я наконец-то вздохнула свободнее. я не знаю, в какой момент я всем существом ощутила - будто легла, зарывшись лицом в подводную тину, - то метафорическое дно, о котором все твердят и которого советуют достичь, чтоб было, от чего отталкиваться по направлению к воздуху и свету. но вот это произошло, и я приняла его: в себя и вокруг себя, чтобы, в конце концов, слабо, но решительно отвергнуть. это было просто. спускаться - тяжело, а разогнуть колени - нет. тяжело думать о себе, как о несчастном человеке. мне было стыдно за такие мысли. и хотя я всегда яростно оберегала свое право на грусть и на страдания, никому не позволяя навязывать мне утешения и идиотские высказывания вроде "бывает и хуже" или "мне бы твои проблемы", хотя я могла сто раз повторить, что у меня-то жизнь всего одна, и она безраздельно моя, и почему я должна оглядываться на жизни и миры других людей, все равно, говоря это, я не могла перестать чувствовать вину и досаду на саму себя всякий раз, когда мне думалось, что я несчастна. в такие моменты мне нравилось благородно поправлять себя: "ты не несчастна, ты просто не счастлива", но все во мне каждый раз плевалось ядом и посылало к чертям это гребанное благородство. несмотря ни на что, я, что уж скрывать, чувствовала себя именно несчастной, и решительно ничего с собой поделать не могла. это выматывало. все это. ситуация, мысли, восприятие себя и мира.
может, все вернется. вполне возможно. но сейчас я впервые за долгое время ощущаю, как будто комната, отведенная в моем сознании для скопления мыслей о моих проблемах, вдруг стала гораздо просторнее. как будто все это время на фоне всех остальных трудностей и неприятностей жизни возвышалась, величественно сидя в углу, самая главная. и сколько бы не было более мелких, эта - оставалась всегда. и тут вдруг ее не стало. не закрылась дверь в комнату, не выключился свет; единственная причина, почему я перестала ее видеть, в том, что она исчезла. и мне только и остается надеяться, что она не просто спряталась, а действительно ушла.